"НОВЫЙ ГЕРОЙ И СТАРЫЙ ВЗГЛЯД"

...По сравнению с «Детской площадкой» картина «Взломщик» старается пойти дальше. Автором её сценария является тот же В. Приёмыхов, написавший в своё время сценарий «Милого, дорогого, любимого. единственного...».

Фильм стал режиссёрским дебютом в большом кино вчерашнего выпускника ВГИКа В. Огородникова. Пожалуй, впервые в нашем кинематографе авторы задались целью показать прямо и открыто среду панкующей молодёжи, решили изучить и понять мотивы её поведения, её жизненные установки.

К сожалению, поставленную перед собой задачу авторы решают порой поверхностно. Фильм просто перенаселён рокерами, панками и металлистами. Главный герой — Костя, лидер одного из модных молодёжных ансамблей, чьим песням исступлённо и горячо внемлет молодая аудитория. Уйдя от отца-алкоголика и разочаровавшись, надо полагать, в его примитивных жизненных взглядах, герой надел вызывающую одежду, размалевал лицо, но в остальном, как это ни странно, он остался незыблем в общепринятых идеалах и принципах. Позвольте, выходит, что все его внешние проявления — лишь камуфляж, прикрывающий вполне положительные качества? Да, отвечают нам авторы, камуфляж, и не только у него, но и у доброй Ангелины и у всех тех изломанных, очевидно, схожей судьбой-злодейкой мальчиков и девочек, окружающих Костю. Смотрите: в душе-то они, ой, как сентиментальны и добры. Лишь один Хохмач является среди них негодяем и моральным отщепенцем, заслуживающим всяческого осуждения. Показывая весьма убедительно и достоверно среду, представив молодёжную музыкальную культуру, фильм не пошёл дальше констатации чисто внешних проявлений...

В. Беляков
В коллаже использованы кадры из фильмов «Милый, дорогой, любимый, единственный...», «Детская площадка», «Взломщик», «Курьер»
Журнал "Советский экран" №2, январь 1988

Вырезка "Лауреаты" из журнала "Советский экран" №5, март 1988

"ЛЕГАЛЬНЫЙ РОК"

Удивительно, но находятся до сих пор люди, способные— в панике или в восторге — восклицать: «Рок идёт! Рок наступает!» — или же глубокомысленно призывающие обратить внимание на загадочное и доселе неизвестное явление — отечественный рок.

Когда читаешь очередную статью на эту тему, хочется сказать в ответ: какое там «идёт»! Давным-давно пришёл. Целое поколение не то что «обратило внимание», а уже выросло на отечественном роке и успело им переболеть.

Но вновь и вновь раздаются голоса: дескать. «Легко ли быть молодым?» или «Взломщик» открыли нам новый, неведомый мир современной молодёжи.

Давайте разберёмся, что можно узнать о современной молодёжи из того же «Взломщика». Сколько бы постановщик Огородников ни уверял в многочисленных интервью, что делал фильм не про музыку и что в роке сам он не слишком разбирается, фильм его всё-таки про тех молодых, для которых рок-музыка является единственным светом в окошке. Сутью, опорой бытия, вокруг которой вращается всё остальное, несущественное, для них неинтересное. Так что музыкальные куски во «Взломщике», выступления недавно вышедших «из подполья» групп «Аукцион», «Кофе», «Присутствие», «Алиса» имеют здесь первостепенное значение. Не менее важно и то, что многие рокеры играют здесь практически самих себя, а Константин Кинчев — лидер «Алисы» — исполняет главную роль, окончательно удостоверяя подлинность происходящего. Реальные прототипы как бы выдали фильму свою визу: раз мы здесь участвуем, значит, со всем, что и как показано, согласны, поддерживаем. Да и снято всё в документальной манере: старательно колеблющаяся ручная камера, тщательно «невыстроенные» кадры, аккуратная «шершавость». неприглаженность фактур, блеклость цвета... Всеми средствами нас убеждают: снято репортажно — стало быть, так оно и происходит на самом деле — сегодня. здесь, сейчас.

Что же именно происходит?

В течение полутора часов мы наблюдаем быт отвратительных, грязных, убогих подонков. Всё в них выглядит отталкивающе: и внешность, и поведение, и музыка. Вот как они гнусно развлекаются (показаны пьяные пляски в прокуренном помещении), вот как они скудно мыслят (действие то и дело перемежается неигровыми интервью с персонажами, которые выдавливают из себя нечто нигилистически невразумительное). Вывод: такая среда неизбежно порождает уголовное преступление.

Я смотрел — и не верил своим глазам. С некоторыми из этих рокеров я давно дружу, других знаю по концертам и записям, высоко ценю их искусство, причём ценю те самые песни, которые звучат с экрана. Почему же в контексте картины всё это вызывает чуть ли не тошноту?

Ответ, на мой взгляд, может быть только один: авторы показали нам тот образ молодёжи, который сами хотели увидеть. Если действительность не укладывалась в их априорную установку, что ж, тем хуже для действительности. Её недолго и обработать. К примеру, если выясняется, что пресловутая музыка этих рокеров много лучше, а фонограмма их записей много качественнее, чем авторы себе представляли, то что следует сделать? Естественно, испортить фонограмму. Забить её шумовым фоном, заглушить, «срезать» частоты и громкость, ухитриться так снять концертные номера, чтобы артикуляция исполнителей не совпадала со звуком. В общем, по возможности лишить эту музыку её сильнейшего эмоционального воздействия. А как же? Ведь это любительская музыка, а не профессиональная, она и не должна хорошо звучать, не должна увлекать нас — это не входит в авторский замысел. По замыслу она должна нас отталкивать.

Или взять язык, которым изъясняются персонажи. Ну не могли сценарист с режиссёром. проведя столько времени вместе с рокерами, не заметить, что те разговаривают совсем не так, как в сценарии,— я имею в виду не только сленг, но, главное, о чём они разговаривают друг с другом. Ведь их стихи и песни не на пустом месте рождаются, а вырастают из особой культуры отношений — пускай не книжной, своей,— что ж с того? Чтобы писать так, как Кинчев, Науменко, Мамонов, Башлачёв, нужно прежде всего жить так, как они. И уж, во всяком случае, не так, как показано во «Взломщике», где диалоги написаны в духе не то «Чайки», не то «Трёх сестёр», только с добавлением там и сям «молодёжных» словечек типа «кайф» или «облом». Об эти словечки каждый раз спотыкаешься, как о плохо вбитые гвозди,— они просто вопиют о своей чужеродности здесь, среди вымученной литературщины. Неловко становится за взрослого человека. который, неумело подлаживаясь под подростка, всё это придумал. Но ещё более неловко глядеть на подлинных рокеров, которым приходится это произносить. Меньше других повезло здесь Кинчеву. На его долю не только пришлась львиная доля этого самого «текста», но у него ещё почему-то отняли главное — его голос! Голос же актера, дублирующего Кинчева, настолько не соответствует его облику, что ощущение фальши опять-таки пронизывает всё, что бы ни произнёс его персонаж. И это притом, что Кинчев, на мой взгляд, великолепный актёр.

Но что возмущает меня больше всего, так это авторская позиция, прочитываемая буквально в каждом кадре: «Да, они противны, эти рокеры, панки, металлисты и чёрт те кто ещё. Но мы, авторы, тем не менее нашли в себе смелость не отворачиваться от этой язвы на теле общества. Мы вскроем и её социальные причины, покажем «чернуху» коммуналок, алкоголизм и разлад в семьях — сегодня можно это показать, значит, это и покажем. Сегодня, наоборот, отворачиваться и молчать нельзя. Значит, подавляя брезгливость, сделаем о них фильм. Тяжёлое дело (кому ж охота в грязи копаться?), но приказано быть смелым,— значит, выполним. Причём первыми! Раньше всех!»

Я не преувеличиваю. Остро ощущается гордость авторов за себя, за то, что они выполняют такое важное и нужное государственное дело. Ослеплённые этой гордостью, они так и не смогли увидеть, найти, понять в своих героях то, за что можно было бы их полюбить. А ведь это самое главное: понять, за что их любят.

«Взломщик» — показательный пример того, как в новых общественных условиях можно конъюнктурно эксплуатировать рок-культуру. На подходе ещё несколько картин, использующих тот же «молодёжный» материал: на «Мосфильме» завершена «Асса», на студии имени А.П.Довженко — «Барды покидают дворы», снимают большое количество документальных лент. Остаётся надеяться, что их авторам в большей степени удастся раскрыть возможности самого материала.

Ведь что есть рок? По сути, это форма протеста, бунта. Рок дает эту форму зрителю-слушателю, а тот уж наполняет её — каждый своим — содержанием. Почти у каждого найдётся против чего протестовать — против общего устройства жизни (все мы проходим через эту стадию), против одиночества, против того, что тебя не любит любимая, или просто против того, что публика сидит и слушает, спокойно сложа руки. Поднять её! Взбудоражить! Пробудить! Достучаться до живого, сокровенного! («Я пришёл помешать тебе спать!» — у Кинчева.)

После фильма Ю.Подниекса всё чаще раздаются голоса: «Какой ужас — юнцы разгромили вагон электрички! Вот к чему приводит это массовое дерганье!» На мой же взгляд, зло такого рода несопоставимо по масштабам с иным злом, которое исходит от тихих, правильных мальчиков и девочек, не совершающих ошибок ни в молодости, ни потом, знающих, как себя надо вести в публичном месте (в том числе и на рок-концерте). Не высовываясь, никого не раздражая, они незаметно делают себе карьеру, крепнут, монолитно смыкают ряды и в конце концов способны развалить уже не вагон, а всё, что угодно. Видимость полного послушания — опаснейшая штука. Ибо это самая удобная форма мимикрии для воинствующего мещанина, который за личное благосостояние горло перегрызёт.

Часто спрашивают: «А что это такое — «тусовка»? Чем занимаются молодые люди, собравшиеся в каком-то месте «на тусовку»?» Ведь вроде бы и ничем не занимаются. Сидят на гранитных парапетах или парковых скамейках, прогуливаются по бульварам большими группами или толкутся на площадях... Они же ничего не делают! (Вот отсюда и следуют обычно выводы о бездуховности молодого поколения, о пустоте, бессмысленности такого времяпрепровождения.)

На самом же деле в тусовке самое главное— сам факт твоего пребывания среди своих. Тут тебе не врут, эту общность ты выбрал сам. Важно то, что ты здесь, сейчас находишься, а не в другом месте, где обтяпываются дела, делается карьера, кто-то кого-то стремится обойти, обмануть. Здесь ты в своей среде. Здесь все равны, а если появляются лидеры, то естественно, по праву, никто ведь их не назначает.

По этим же законам идёт и рок-концерт. Свой этот музыкант или не свой? Не боится ли он нас? Не хочет ли нас обмануть? Если свой, если осмелится заявить об этом и если способен это тут же доказать, тогда делай с нами что хочешь, мы твои. Если же обманешь,— не взыщи.

Для молодого человека, как было сказано в известном фильме, счастье — это когда его понимают. Может, для взрослого такого счастья уже покажется маловато, но для неокрепшей, ни в чём не уверенной души это именно так. Рок-музыка адресована конкретно ему, он это чувствует, и это значит, что его поняли. Значит, он не одинок в мире.

Такой толчок, такое пробуждение способны открыть человеку в его собственной душе таящиеся ритмы, силы, поэзию, о существовании которых он, может, и не подозревал. А дальше — двигайся сам. совершенно не обязательно в сторону рока. С тем же успехом можно углубиться и в классику.

Однако не стоит идеализировать рок-культуру. Что, к примеру, сейчас происходит с лидерами нашего рока? Александр Башлачёв вот уже почти два года как не написал ни одной песни. Нынешние творения Михаила Науменко («Зоопарк») и Петра Мамонова («Звуки Му») ни в какое сравнение не идут с прежними. О новых песнях «Аквариума» неудобно даже и говорить, настолько тут всё вяло и невразумительно. В той или иной степени во всех ведущих группах можно заметить признаки усталости или просто распада. Лучшая песня Кинчева последнего времени — «Тоталитарный рэп» — как раз об этом:

Тоталитарный рэп — это «Аквариум»,
Для тех, кто когда-то любил океан.
Тоталитарный рэп — это «Зоопарк».
Если за решёткой ты сам.
Тоталитарный рэп — это «Аукцион»,
Где тебя покупают, тебя продают.
Тоталитарный рэп — это «Джунгли»,
В которых, как ни странно, живут...

В чём дело? Казалось бы, сейчас-то, наоборот, есть все возможности развернуться: рокеров легализуют, понемногу даже переводят избранных «любителей» в «профессионалы», зовут на радио и ТВ, публично с ними советуются: как, дескать, на их свежий взгляд, устроить то или это в нашей общественной жизни? Концерты их не то что не разгоняют, как прежде, а, напротив, предоставляют огромные залы, терпят нередко связанные с этими концертами скандалы, официально разрешают исполнять такие острые песни, что только диву даёшься. Похоже, дали року «зелёную улицу». Конечно, не все «за», но до административных мер нынче редко доходит.

Минувшим летом в рамках Московского международного кинофестиваля в ПРОКе (профессиональном клубе кинематографистов) была дана серия рок-концертов. Замечу, кстати, что они и послужили импульсом к написанию этих заметок. Выступали замечательные, давно любимые мной группы «Звуки Му», «Кино», «Аукцион», «Центр», «Игры», «Николай Коперник» и другие. Играли обычную свою программу — то, что я уже неоднократно слышал. Однако кое-что было другим, а именно контекст выступления. Роль, которую исполняли наши славные рокеры. Не было крика боли и радости прозрения — со сцены на весь белый свет,— не было и обычного для подобных концертов ощущения праздника. Рокеры демонстрировали собравшейся публике (в основном иноземной) нашу рок-культуру. Словно бы все присутствующие сыграли в игру: видите, какой у нас рок, не хуже, чем у вас! Видим-видим, спасибо! «Подпольный ты наш...— словно бы поглаживали рок по голове устроители мероприятия,— хорошо себя вёл, штуки интересные гостям показал. И выступали почти нагишом, и на сцену падали с размаха, и пугали, и смешили...»

Тут, не спорю, я несколько сгущаю краски, ерничаю. Были в тех концертах и светлые моменты. Но всё же... Согласованный и одобренный протест — это уже не слишком искренний протест, как и джунгли, в которых живут, действительно становятся со временем обычным цивилизованным лесом. Лес, конечно, тоже неплох,— но будет жаль, если вместо живого зеркала нашей жизни, каким был рок первой половины 80-х, мы будем иметь лишь набор застывших цветных слайдов, то есть обычную эстраду типа нынешней западной так называемой рок-музыки, вполне безобидную, мирную и решительно ни к чему не обязывающую.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, кинокритик.
Окончил ВГИК в 1980 году, публиковался в «Советском экране», «Советской культуре».
Журнал "Советский экран" №23, декабрь 1987