МОСКВА (MOSKAU)

Который месяц ни зги,
И полночь, как приговор.
Я словно волк на цепи,
Я будто загнанный вор.
Моей Москвы больше нет,
Есть когалымский улус,
Где кочевой секс-обмен
Сплотил великую Русь.
 
Смотрю, как там на холмах
Орда гуляет вразгул,
Чей бешбармак в головах
Плодит нездешний назгул?
И плод от пробок протух,
Застрял в пути и издох.
В нечистой силе весь дух,
Чьи чары губят за вдох.
 
Шабаш под Поклонной Горой,
Слизал с болотных окраин дурман,
Что выбродил в дожде и варился ночью.
Слизью от этих трясин
Омыты сущности конченых форм,
Что рвут мой рок-н-ролл, рок-н-ролл
В клочья.
 
Скоро январь,
Снег идёт по воде,
Завтра вода станет
Стеклом.
Всё как всегда,
И упавшей звезде
Нужно взлететь под
Рождество
Под Рождество в поисках чуда!
В поисках чуда! В поисках чуда!
(По ветру)
 
Смотрю, что стало с Москвой,
А взгляд острее в глуши,
Так, закатав рукава,
Снимают кожу с души.
Москва за сотни веков
Терпела иго не раз,
Но рвались цепи оков,
Да так, что искры из глаз!
 
Шабаш под Поклонной Горой,
Слизал с болотных окраин дурман,
Что выбродил в дожде и варился ночью.
Слизью от этих трясин
Омыты сущности конченых форм,
Что рвут мой рок-н-ролл, рок-н-ролл
В клочья.
(Русь-Мама)
 
Шабаш под Поклонной Горой,
Слизал с болотных окраин дурман,
Что выбродил в дожде и варился ночью.
Слизью от этих трясин
Омыты сущности конченых форм,
Что рвут мой рок-н-ролл, рок-н-ролл
В клочья.
(В клочья. В клочья)