Сенсациями сегодня удивить трудно. Вся наша жизнь превратилась ныне в одну большую сенсацию. И всё же, когда я узнал, что в Питер должен приехать Сева Новгородцев, и даже намечен большой концерт, посвящённый его пятидесятилетию, то был удивлён чрезвычайно и немножко не поверил этому. Позвонил в Лондон, взял у Севы интервью для программы "Рокси-аудио". Оказалось, он в самом деле приезжает и решил отметить юбилей в Питере. И вот, спустя месяц, 8 июля 1990 года, вопреки всевозможным гипотетическим "не", я знакомлюсь с уважаемым Всеволодом Борисовичем (но уже воочию, а не по телефону), незадолго до начала юбилейного концерта.
Этот концерт — если вычленить из него присутствие Севы Новгородцева (а очень это хотелось сделать тогда), оказался мероприятием до нельзя тусовочным, несмотря на участие в нём таких респектабельных групп, как АВИА, НОЛЬ, ИГРЫ и др. Традиционно убого вела себя публика, в очередной раз продемонстрировав умение обосрать и опошлить всё, что угодно. Впрочем, ничего удивительного и непривычного в этом, увы, нет. Организаторы шоу (некий Ленинградский театр песни) фактически заранее запрограммировали сей бардак, включив в афишу концерта АЛИСУ и ДДТ — без особых, кстати, на то оснований. Надо же соображать, господа! Давным-давно прошли те времена, когда супермонстры отечественного рока без ущерба для экологии, общественного транспорта и инженерно-технических сооружений могли выступать в сравнительно небольшом зале Дворца молодёжи. Вот и пришлось Севе, поскольку он вёл концерт, объяснять разбушевавшимся алисоманам, что АЛИСЫ нет и не будет...
Действо началось почти вовремя, в половине шестого, может быть, вместо пяти (или в половине пятого вместо четырёх); как вы, очевидно, знаете, вовремя начинать у нас не принято, это глубоко чуждо славным традициям ленинградского рока. Сначала на сцене появилаяь полуобнажённая барышня из неофольклорной группы «Дерево», лёгонько взбудоражив народ ненапряжённым эротическим шевелением под фонограмму. Сзади справа незаметно возник флейтист. Он играл и поглядывал в зал. Потом — подошёл к микрофону. Это и был Сева Новгородцев.
Юбиляр сам захотел быть ведущим концерта. Он заготовил репризы, выписал ответы на письма из великого множества программ, сделанных им за годы работы на BBC, думая что публике будет небезинтересно всё это услышать со сцены. А ведь в сам деле! Многого стоит этот чудесный перевёртыш пространства и времени, в результате которого глушимый, запретный, поносимый на все лады советской прессой Сева Новгорородцев собственной персоной оказался на сцене якобы комсомольского дворца.
Но, надо сказать, что Сева всё же предчувствовал, что его появление перед невидимыми ему доселе радиослушателями в новом качестве до конца непредсказуемо; в интервью по телефону он как раз и говорил о том, что не очень-то представляет себя в этой роли. К сожалению, его предчувствия оправдались...
Толпа поревела, конечно, поорала, порадовалась толпа. Вот только разговоров толпа никак не хотела. Что ей, толпе, до того, что человек 15 лет не был на Родине и может кое-что рассказать. Рок давай! АЛИСУ!
Сева живо почувствовал доминирующие настроения (была там и приличная публика, но ведь достаточно 10-15 балбесов — и всё! запахло гнилью, и о ваших хороших намерениях никто не узнает), свернул свои конспекты и безропотно стал выполнять функции ведущего. Без особых разговоров выйдет, объявит очередную группу, скажет два-три слова — и назад, за кулисы, в гримёрку. Толпу, похоже, это очень даже устроило: концерт — ништяк, конферансье - сам Новгородцев, чего ещё надо честному человеку для честного кайфа? Сева? Ясное дело, крутой чувак, для него и поорать не жалко! Клёво! Пятьдесят ему стукнуло? Ништяк!
Два парня лет двадцати, поддатые, полуголые, в шортах, выскочили на сцену, стали "чувака" обнимать - тискать, по плечу похлопывать... Он даже как-то закаменел немного от этого, не ожидал, видать, такого "дружеского" обращения.
Ну и группы наши дорогие тоже были на высоте. Поиграть в честь Севы? Завсегда готовы! Три, четыре номера? Чего там, мы и больше можем! Регламент? Подумаешь, кончится концерт на полтора — два часа позже — не страшно, не впервой! Свои люди — сочтёмся! Что? Нас не приглашали? Ну и что? Ерунда, всё равно хотим! Другие играют, а нам — нельзя? Хотим! Так вот и развлекались весь вечер. Нет, нельзя, нельзя, хотя бы ещё разок не рассказать о фантастическом, феноменальном оргталанте администраторов Театра Песни. До того они всё продумали, что забыли впопыхах поздравить Севу с днём рождения во время концерта. А ведь, если бы они хоть немножко обратили внимание зала на этот, прямо скажем, без обиняков, существенный момент, то как знать, может быть, как-то по другому всё было и, может быть, зал что-нибудь там такое и почувствовал... Нет. Зал, в основной массе, ничего такого не почувствовал и никто не сделал ни малейшей попытки внести хоть чуточку тепла в механистическое, бесконечное концертное рубилово. И пришлось многоуважаемому Всеволоду Борисовичу отрабатывать поездку и конферировать до самого конца. А наступил тот конец в поздний час, когда толпа отупела от рубилова и стала расползаться, выкарабкиваться на свежий воздух и финальный джемчик с плясками Гаркуши выглядел как-то невзрачно, ненужно и блекло, будто бы набрали его самым мелким шрифтом на плохой туалетной бумаге.
"Я понимаю уровень приверженности публики к тому или иному, я даже могу понять выплески эмоций, но добродушия стало гораздо меньше, появилась какая-то оголтелость, которой в наши дни не было, — сказал на встрече с журналистами С.Н., — это происходит от полного развала всех систем. Я часто видел, как у родителей порядочных вырастали сволочные дети и не потому, что их родители не воспитали, просто они у родителей из подсознания высосали ту сволочную струю, которую от них пытались скрыть. Наше поколение молодое всё это подсознание инстинктивно высасывает, оттого они все такие... без компаса в голове — магнитное поле исчезло, стрелка ходит по кругу, непонятно, где — север, где — юг..."
Заметка "Еду я на Родину..." из газеты "Рокси-экспресс" №2,
вошедшая в книгу "Записки Старого Рокера", Анатолий Гуницкий
Афиши: Раиса Бабаева
