Я ЧECTEH, КРАСИВ И ЧЕРТОВСКИ ТАЛАНТЛИВ

 

В 1984 году Вячеслав Задерий, лидер малоизвестной питерской рок-команды "Алиса", пригласил ещё более малоизвестного московского музыканта Костю Кинчева на роль второго фронтмена группы. Так началась история одной из самых скандальных субстанций в русском роке. За 15 лет через группу прошли многие музыканты. Они вышли из подполья, переиграли всё - от "новой волны" до тихой акустики - и сколотили вокруг себя фанатскую "Армию "Алисы". Сам Константин Кинчев стал многодетным отцом, давно перестал скандалить с милицией и почти каждое воскресенье ходит в церковь. Однако репутация рок-хулиганов, видимо, прилипла к музыкантам навсегда. Сегодня главный рок-хулиган в очередной раз пытается показать своё истинное, вполне благообразное лицо в эксклюзивном интервью "МК".

 

- Помните первый концерт, который Вы посетили в качестве зрителя?

 

- Это было году в 73-м, а ансамбль назывался "Тайная Вечеря". Они ориентировались на исполнение песен группы "Ground Funk", а бас-гитаристом там был Куликов, который играет сейчас в группе Аллы Борисовны (автор хита "В Воду Войду", -И.Л.). Помню, мне тогда очень понравилось. Они замечательно делали песню "Are You Ready" - просто снимали её в копейку.

 

- Как прошёл ваш первый концерт?

 

- Тоже неплохо. Дело было на фабрике по изготовлению расчёсок на вечере, посвящённом чествованию особо отличившихся сотрудников. Мы пели свои песни, но в основном играли чушь. А было это году в 75-м.

 

- Последний альбом, который вы купили?

 

- "Mechanical Animals" Marilyn Manson, Мне очень нравится этот сплав современной электронной ритм-секции с брутальными и дебильными гитарными рифами.

 

- У вас есть любимые фильмы?

 

- Наибольшее впечатление на меня произвёл "Trainspotting".

 

- Можете охарактеризовать себя несколькими словами?..

 

- Честен, порядочен, красив и чертовски талантлив.

 

- Что для вас яд?

 

- Любой наркотик. Говорю как человек, прошедший через это.

 

- Когда вы в последний раз напились?

 

- На той неделе. В компании Глеба Самойлова из "Агаты Кристи", а потом, уже под утро, к нам присоединился Гарик Сукачев, который был в ещё более "напитом" состоянии.

 

- Что выпивали?

 

- Водочку, естественно, что, кстати, не яд. Поводом было интервью на "Радио 101". Они так красиво сервировали стол - колбаска там нарезанная, салатики, просто не смог устоять и появился дома только а девятом часу утра.

 

- Ваши любимые алкогольные напитки?

 

- Водка. От вина у меня изжога. От плохой водки, конечно, тоже хорошо не бывает, но здесь есть проверенное правило. Первая бутылка должна быть обязательно качественной. Дальше - уже неважно.

 

- Семейные скандалы в связи с загулами случаются?

 

- Случаются, но веду я себя очень мирно, целиком и полностью признаю свою вину и стараюсь не повторять ничего подобного.

 

- Чего вы больше всего боитесь?

 

- Непроходящего страха у меня нет. Есть ситуации, которых я пугаюсь. Допустим, когда машина едет юзом с большой скоростью.

 

- С кем вы в последний раз подрались?

 

- С соседом по лестничной клетке - месяца три назад. Причиной послужила установка домофона, а точнее то, что сосед не хотел вносить долю. Серьёзной драки не было. Я просто дал ему в пятак, и всё.

 

- Когда "звуковая дорожка" подводила итоги-98, меломаны в номинации "Скандал года" несколько раз упомянули вашу ссору с фэнами, которая произошла в августе на концерте в ДК "Меридиан". Война продолжается или заключён мир?

 

- Я ещё раз извиняюсь за свою несдержанность. Был не прав, потому что человек моего статуса и вообще любой публичный персонаж не имеет права оскороблять ни в чём не повинных людей. Это тот грех, который мне хотелось бы изжить в корне, но, к сожалению, это очень трудно сделать. В один момент люди, которые жили в моём подъезде, стали мне ужасно досаждать - я не сдержался и прямо со сцены сказал всё, что о них думаю. Теперь вроде бы всё нормально: в подъезде - домофон, тот самый, из-за которого я ещё и с соседом подрался.

 

- Что вы делаете, когда просыпаетесь?

 

- Потягиваюсь, встаю, иду в ванную и пью кофе. Время пробуждения зависит от того, сколько времени я провёл ночью за компьютером, играя в какой-нибудь "Коммандос". Люблю я это дело.

 

- Какую музыку вы бы заказали на свои похороны?

 

- Что-нибудь проворное из "Алисы". А вообще-то она и так там будет звучать из кучи магнитофонов.

 

- В недавнем интервью "ЗД" Борис Гребенщиков заклеймил позором Филиппа Киркорова и заявил, что вместе с музыкантами из "Ва-Банка", "Dеаdушек" и "Tequialajazzz" открывает чуть ли не фронт по борьбе со всеми проявлениями постсоветской эстрады. Вы бы поддержали такое движение?

 

- Весь экстремизм по поводу того, что меня не устраивает, остался далеко в прошлом. В 86-м году мы с музыкантами группы "Телевизор", Рикошетом из "Объекта Насмешек" и другими непримиримыми рокерами создали движение "Красный Клин". Нашей целью тоже была борьба с пошлостью и безвкусицей. Правда, до конкретных действий дело не дошло. Мы сели, выпили, продекларировали свои заявления и на этом успокоились. Гребенщиков и Ко скорее всего этим же и ограничатся.

 

- То естъ в данный момент наша поп-музыка вас не раздражает?

 

- Она просто гораздо мельче того, что меня на самом деле тревожит. Если не устраивает музыка на радио или ТВ, я просто начинаю щёлкать каналами. Выбор, правда, небольшой, поэтому часто приходится смотреть канал "Культура".

 

- Как и любая другая рок-группа, "Алиса" до перестройки была явлением по большей части социальным. Вам нравилось быть в оппозиции к существующим порядкам?

 

- Я никогда не делал этого специально. Помню своё первое интервью, которое я, кстати, дал Артуру Гаспаряну для газеты "Комсомольская искра". Это был очень типичный набор штампов и банальностей, никакой антисоветчины. Я даже передал привет дружественному болгарскому народу. Формулировку мне Артур подсказал. Было там что-то про мир и ясное небо над головой. Тем не менее нас время от времени пытались запрещать. Относился я к этому как к данности и поэтому давно смирился с тем, что в глазах обывателей выгляжу настоящим монстром, несмотря на то, что я никогда не был ни хулиганом, ни фашистом.

 

- Когда на вас завели уголовное дело, было страшно?

 

- Было абсолютно по барабану. Я всегда знал, что честен, красив и чертовски талантлив.

 

- Надо сказать, что этих качеств могло оказаться явно недостаточно для того, чтобы остаться на свободе...

 

- Как человека, который выбрал профессией рок-н-ролл и таким образом сжёг некоторое количество мостов, меня совершенно не интересовал мой социальный статус. Мне было по барабану - буду я сидеть или останусь на свободе. Хотя, конечно, больше хотелось свободы. Кстати, потом с зоны мне приходили письма, в которых люди очень сожалели, что я не оказался за решёткой. Они были уверены, что сидеть со мной им было бы гораздо веселее.

 

- С тех пор прошло много времени, изменилась ситуация в стране, да и название страны изменилось. Однако вы по-прежнему в оппозиции, что следует из ваших интервью. С чем это связано?

 

- Я отвечу цитатой из Виктора Цоя: "Мне не нравится то, что здесь было, и мне не нравится то, что здесь есть". По-моему, это совершенно нормальная позиция творческого человека. Мне нравится жить в России, нравится, что я здесь родился и скорее всего здесь умру. Пафосно получается, но это, чёрт возьми, так. А социальные режимы не могут полностью устраивать ни одну свободолюбивую душу.

 

- Как творческой единице раньше вам работалось лучше?

 

- Если ты занимаешься творчеством, то нет никакой разницы, при каком режиме это делать. Власть и творчество - вещи совершенно несовместимые. Другое дело, что играть теперь можно во дворцах спорта, а тогда приходилось довольствоваться квартирами. Но поверьте: играя в квартирах, я совершенно не ощущал себя ущербной и не востребованной социумом личностью. Наверное, я чересчур эгоистичен, но все перемены, которые произошли в стране, на меня особого впечатления не произвели. Политическая структура страны по-прежнему не вызывает у меня никакого пиетета, потому что она глупа, неталантлива, сиюминутна и жадна.

 

- Вы неоднократно говорили, что с недавних пор ваша жизнь тесно связана с религией. Как вы относитесь к весьма популярному мнению о том, что церковь со всем её бюрократическим аппаратом дискредитирует саму идею веры в Бога?

 

- Мне ясна эта позиция. Будучи нехристем и язычником, сам декларировал нечто подобное. Сейчас я понимаю, что это была моя ничем не обоснованная дерзость, исходившая только от глупости. К мнению церкви необходимо прислушиваться, потому что это великая человеческая мудрость. Церковь дал нам в подарок Господь, и не стоит по гордыне и собственной бесовской беспечности от неё отказываться.

 

- Наверное, трудно быть одновременно рок-идолом и прилежным христианином...

 

- Нетрудно. Проблема - только с гастрольным графиком, который не всегда позволяет каждое воскресенье ходить в церковь. В психологическом плане я даже диссонанса никакого не испытываю, хотя отношение церкви к року далеко не толерантное. Любой думающий священник вряд ли сможет благословить свою паству на подобный образ жизни. Но главное в любой профессии - оставаться человеком, имеющим чёткий моральный кодекс, который в принципе сформулирован у нас в законе. Если пытаться следовать этому кодексу, то любая профессия - не порок, а благо.

 

- Кстати, в Америке церковь куда более толерантна к лёгкой музыке и люди с удовольствием распевают на службах что-то рок-н-роллоподобное. На ваш взгляд - это правильно?

 

- Я отношусь к этому, как и к любому реформаторству церкви, как к сектантству. Не собираюсь никого осуждать: Господь им судья. Но православная церковь приемлет только акапелльное пение. Православная церковь вообще очень мистичная. В ней есть какой-то трепет при служении и таинство при принятии причастия. Ведь каждую литургию вино и хлеб чудесным образом превращаются в плоть и кровь Господа нашего Иисуса Христа. И если к этому трепетно относиться, ты всё ощущаешь внутри себя в собственном сердце. Мы, конечно, очень консервативны, но я считаю, что это абсолютно верно.

 

- В конце 80-х "Алиса" была очень популярной группой среди студентов. Теперь ваша основная клиентура - учащиеся ПТУ. Вас не тревожат подобные изменения?

 

- Ну почему только ПТУ? Иногда среди них встречаются учащиеся технических колледжей. Если серьёзно, то на концертах "Алисы" помимо ребят из простых семей, то есть людей, не обременённых образованием, всегда были очень думающие персонажи. Они есть и сейчас. Мне вообще кажется, что тинэйджерство по сути своей не меняется. Люди в этом возрасте собираются, чтобы оторваться, и рок-концерт - место, где это можно максимально реализовать. Другое дело, что тяга к отрыву очень быстро проходит. Девушки рожают, юноши женятся, у них появляются другие заботы, и им уже не до концертов. Но благо на их место приходят другие.

 

- У вас есть песни, которые вы написали, мягко говоря, в неадекватном состоянии?

 

- Есть такие: "Белая Невеста", например, и почти всё, что связано с альбомом "Чёрная Метка". Но это были наркотики. По пьяни, знаете, как-то не пишется. В этом состоянии в основном декларируется и исполняется.

 

- Ну почему? Вот Алла Борисовна как-то говорила: "Накатишь, бывало, 50 граммулечек, сядешь к фортепьяно - и мелодии так и лезут"...

 

- Дело в том, что, когда я накатываю 50 граммулечек, у меня возникает только немедленное желание повторить. А там уж не до мелодий.

 

- То есть некое творческое вдохновение можно найти только в наркотиках?

 

- Не знаю. Знаю только, что жадное любопытство, присущее всем творческим натурам, приводит к тому, что хочется попробовать всё. А если уж продекларировал в самом начале творческого пути, что ты - экспериментатор, то сами понимаете. И вообще, давайте оставим эту тему, потому что я сейчас докачусь до панегирика в адрес наркотиков, а делать этого не хотелось бы.

 

- Скажите только, как проходило для вас расставание с ними?

 

- Очень тяжело. Это болезнь, которая не лечится, а лишь чудом исцеляется. Преодолеть этот недуг мне помогла только жгучая совесть. Что я вкладываю в это понятие? Приходя в храм на исповедь, ты говоришь батюшке: "Вот торчу". Он произносит молитву и допускает к причастию. Ты причастился, уходишь из храма - и опять затарчиваешь. И тут возникает жгучая совесть - по-другому я это назвать не могу. Ты спрашиваешь себя: "Что же ты, подлец, делаешь? Ты же врёшь Богу". И именно это ощущение позволило мне справиться. Четыре года я уже не торчу. Наверное, это мало. Меня поверг в дикое уныние приговор одного доктора. Он сказал, что так называемый ген удовольствия, который расщепляет морфин и вообще все опиаты, сохраняется в тебе ещё 37 лет после того, как ты прекратил их употреблять. То есть нельзя сказать, что я излечился. По этому приговору мне нужно ещё 33 года, чтобы окончательно поправиться.

 

- Жизнь в роке на трезвую голову даёт какие-нибудь кардинально новые ощущения?

 

- Я выпиваю, причём достаточно регулярно.

 

- То есть замена нездоровых привычек на путешествия, горные лыжи и прочие безобидные способы отрыва для вас неприемлема?

 

- Для меня главный стимулятор - служение Господу. Оно мне даёт ощущение того, что жизнь подобна ростку. Жизнь на земле - это семя, которое должно пробиться на свет Божий. А росток - это уже выход в другой мир, мир духовный, где можно с лёгким сердцем говорить о бессмертии души. В качестве дополнения я ощущаю, что общение с природой тоже рождает во мне замечательные эмоции. На мой взгляд, главная задача человека - не впадать в уныние и быть всегда в радости. Это то, к чему надо стремиться.

 

- И это говорит лидер мрачной мистической группы!..

 

- А почему нет? В роке есть ощущение, что всё хорошо, что мы сдюжим, что мы вместе... Хотя в гармониях уныние, конечно, преобладает.

 

Илья ЛЕГОСТАЕВ
ж."МК-Бульвар" № 10(94), 8.03.1999

 

Статью прислал: Пётр Правозащитник